Фатима Джалалова родилась в Ташкенте в 2001 году.

Прозаик, поэт.

Окончила Ташкентскую Международную Школу в 2020 году. На данный момент является студенткой Уэллсли Колледжа (США).

С детства её самым любимым развлечением является чтение книг. Ей посчастливилось расти в обществе начитанных бабушек и дедушек, которые советовали ей самые интересные книги, как "Маленький Принц", "Приключения Шерлока Холмса", "Граф Монте-Кристо" и "Джен Эйр". Более того, её всегда вдохновляли истории о её прадедушке Шукуре Саъдулла, который был детским писателем, и, чью книгу "Маленький Командир" она читала с восторгом.

Желание стать писателем живёт в ней с ранних лет. В особенности, она зачастую посвящает стихотворения своим родным. Один из таких стихов, посвящённый её прадедушке, участвовавшему в Великой Отечественной Войне, был опубликован в газете "Трудовая Слава" в Ленинградской области в 2011-ом году. В том же году, она заняла первое место в Международном Детском Он-лайн Конкурсе Поэзии со стихом посвящённым своей бабушке, и позже, выступила с ним на школьной "Минуте Славы".

В 2014-ом году, она открыла свой книжный блог на платформе Instagram (@fatimareviews), а позже и на Wordpress (fatimareviews.wordpress.com), чтобы делиться впечатлениями о прочитанном. Книжный блог расширил её познания о мире литературы и позволил открыть для себя новых авторов.

В основном, она пишет для себя, чтобы разобраться в собственных мыслях. Часто пишет отрывками, и только спустя некоторое время понимает, как их соединить между собой, и куда направляет её её история. За последнее время, она больше увлеклась написанием прозы, вдохновлённая творчеством Стефана Цвейга, Томаса Манна, Джона Стейнбека и Фёдора Достоевского. Поэтому, в сентябре 2017-го года, она начала работать над проектом по написанию новеллы о жизни беженцев на английском языке. Она провела интервью с женщиной переживший геноцид в Руанде, координатором ООН и журналисткой из Ирака. Декабрь она провела в написании истории, и в январе, история была опубликована. В июле 2018 года, узнав о проведении конкурса, посвящённого Аральскому морю, в неё загорелся интерес к участию, потому что тема эта давно волновала её, как пожалуй и каждого жителя нашего края. Твёрдо веруя, что художественная литература способна вдохновить на изменения к лучшему, она принялась за написание. К её великому счастью, история была принята положительно (второе место в конкурсе и приз читательских симпатий) и опубликована в журнале "Звезда Востока".

 


 

ПРОЗА

 

СИЛЬНЫЕ ДУХОМ

 

"Морщинистые пальцы с трепетом перелистывают страницы запылившегося дневника. Наткнувшись на черно-белое фото, пальцы судорожно сжимают его и подносят к близоруким глазам. С потрепанной картонки глядят четыре пары искрящихся радостью глаз: выставляющий напоказ большой улов коренастый мужчина, ногу которого обхватили две пухленькие ручки маленького мальчика, над ним высится крупная девочка с множеством мелких косичек, плечи которой нежно обхвачены руками невысокой женщины; на заднем фоне толпятся грузчики, рыбаки; берег усеян лодками и пароходами, а за ними простирается море и где-то вдалеке сливается с небом. Пальцы медленно переворачивают фотографию, и глаза с трудом читают сквозь пелену выступивших слёз:

" 5-ое Мая, 1968 год.

Мы с семьёй вернулись с рыбалки. Дети так быстро растут! Осману недавно исполнилось 3 года, а Айгуль уже 5. Надеюсь, что Осман продолжит моё ремесло. Уговариваю Зухру родить ещё одного."

Упавшая слеза размывает чернила, и пальцы поспешно вытирают глаза. Пересохшие губы дрожат. Пальцы левой руки хватаются за ручку и, найдя пустую страницу в дневнике, начинают писать:

"Умейте находить повод для радости.

Проживая самые счастливые дни своей жизни, я не осознавал своего везения, продолжая строить планы на будущее и мечтать о лучшем. Только теперь я понимаю, что выезды в выходные на природу с семьёй после тяжёлой, но плодотворной рабочей недели - вот, что было для меня настоящим счастьем.

Спустя 25 лет, я провожу бесчисленные часы в постели. Единственное, что скрашивает мою жизнь, это вечера, когда вы заходите ко мне с внуками. Я бы хотел иметь силы играть с ними, рассказывать им истории, обучать их, чтобы они запомнили своего дедушку. Но проклятая болезнь не отстаёт, и мне больно от мысли, что я не застану их первый поход в школу, их первую пятёрку; не увижу их.

Когда рыболовный промысел начал вымирать, я думал, это худшее, что могло со мной случиться. Вода в Арале с каждой неделей опускалась всё ниже, как и количество пойманной рыбы. Первое было следствием эгоистичного решения государства, плюющего на природу и людей ради повышения экономики, а второе было следствием истощения морской жизни из-за высокой концентрации соли. Рыбоконсервные заводы начали закрываться, а за ними опустели и дома людей, которые поспешно покидали наш край. Мне же, прожившему всю жизнь в Муйнаке, некуда было бежать, да и в душе теплилась надежда, что это временно, стоит лишь немного потерпеть. В день удавалось поймать лишь две-три рыбы, и самым страшным для меня стало возвращение домой, к грустной улыбке беременной Зухры и к вашим похудевшим лицам, которые только и питались, что рыбой. Другой работы не было; тысячи семей неожиданно испытали на себе ужасы недостатка питьевой воды и пытки голода. Неизвестность и бездействие потихоньку ломали людей, всю жизнь зарабатывающих рыбным промыслом и отказывающихся верить суровым предсказаниям на будущее.

Вскоре я получил следующий удар, в самое сердце. Истощённая Зухра умерла во время родов.

Но малыш Тохир выжил. В тот день я, парализованный от избытка боли в груди, вышел из роддома и прошёл к морю. Впервые я трезво увидел, что происходит с моей родиной и моей жизнью. Моему взору открылся пустынный берег, покрытый толстым слоем соли, оставленной отошедшим Аралом. Шагая к лодке, я чувствовал, как соль ударяла мне в лицо вместе с ветром, как она проникала в меня с каждым вдохом. Я сел в лодку, чувствуя ковёр соли под подошвами моих ботинок. Глядя вдаль, где море ещё сливалось с горизонтом, мне на мгновение почудилось, что я слышу шумный смех людей на набережной, гудки отчаливающих пароходов, гулкий звук моторов... Но на самом деле меня окружала давящая тишина, временами прерывающаяся криками чаек. Я с горечью осознавал, что это моя жизнь, и что былую жизнь не вернёшь.

Вылез из лодки и твёрдой поступью двинулся в сторону роддома совершенно изменившийся я. Мои чувства не выдержали такой нагрузки и отключились. Единственная мысль врезалась в моё сознание: "Двое подростков и новорождённый - всё, что для меня значит жизнь, - погибнут, если я, убитый горем, опущу руки. Сломаться легче, чем спасти ситуацию. Пусть будет тяжело, но я буду трудиться изо всех сил".

Возвратившись в роддом, я застал врача, принимавшую роды, сидящей над кроватью заснувшего младенца. Она взглянула на меня и осторожно заговорила: "Неделю назад одна пациентка родила. Ребёнок умер, не прожив и дня. Она и её муж много лет мечтают о ребёнке, но женщина уже в зрелом возрасте и вряд ли ей выпадет другой шанс. Они будут счастливы принять в свою семью ребёнка. Эта пара–люди воспитанные и образованные; материальное положение позволяет им вырастить ребёнка достойно. И самое главное, у женщины есть молоко..."

Воцарилось длительное молчание. Моим первым позывом было проигнорировать врача, осмелившуюся предположить, что я отдам своего сына в чужие руки. Конечно, я смогу вырастить Тохира,- думал я, представляя, как укладываю его спать, кормлю... Материнское молоко... да, малышу придётся испытать лишения, но я буду покупать ему коровьего молока... Но на какие деньги? - вдруг спросил я себя,- ведь успевать ухаживать за малышом и работать - дело немыслимое. Старшие скоро окончат школу, и им тоже нужны моя поддержка и внимание. Мне казалось, ещё немного, и я задохнусь от душивших меня мыслей. Я отчаянно не желал признавать, что не смогу поднять ребёнка один, что не смогу предоставить ему необходимые условия для развития. Врач всё это время сидела тихо и, казалось, понимала меня. Я долго глядел на Тохира - маленький, бледный - он был очень похож на Зухру. То чувство, овладевшее мною на лодке, опять начинало расти, как вдруг, я вспомнил о своём обещании. Мои мысли прояснились и, не отводя взор от Тохира, я хрипло промолвил: " Мне надо познакомиться с этими людьми, прежде чем я приму решение". Казалось, сомнение пробежало по лицу врача, но тон её был непоколебим, когда она ответила: "Меня зовут Айжан", - я резко перевёл на неё взгляд и впился ей в глаза, только тогда я заметил красноту её глаз и морщины под ними, услышал её прерывистое дыхание. Она продолжала: "Моего мужа зовут Едиге. Я обещаю, что мы будем растить Вашего сына как родного и держать с Вами связь. Правда, должна сразу Вас предупредить, скоро мы уезжаем к родственникам в Нукус, мужу предложили работу на заводе". Я нервно глотнул воздуха прежде чем ответить: "Я бы хотел познакомиться с Вашим мужем как можно скорее. Душа моя желает хоть немного побыть с Тохиром, но я знаю, что после этого не смогу с ним расстаться, да и дети, как я посмотрю им в глаза и скажу, что мы отдаём малыша, что отец не имеет возможности растить их троих. Нет, будет лучше решить всё сейчас".

В тот момент, когда Едиге переступил порог палаты, я почувствовал себя так, будто я оказался в совершенно чужой жизни, будто смотрел на события со стороны, как в фильме. Руки сами протянули себя для пожатия, а губы промолвили несколько вежливых слов. Всё же, я чувствовал, как от этой пары исходит доброта, я видел, как огоньки света горят в этих глазах. Подняв Тохира на руки, я сказал: "Только, пожалуйста, оставьте ему его имя, Тохир. Это было последнее желание моей покойной жены. Она словно знала, что он улетит из родного края, нарекая его птицей на фарси. Я верю, что когда-нибудь, он прилетит, чтобы навестить нас. Живи счастливо и дари радость своим близким, Тохир!". С этими словами, я переложил сына на руки Едиге. Айжан заверила меня, что они будут держать меня в курсе событий жизни Тохира. Распрощавшись, я двинулся домой. Подойдя к двери, я машинально вставил ключ в замочную скважину. Щелчок открывшейся двери разбудил мой разум, и я осознал, что только что произошло. Не закрыв дверь, я бросился бежать в сторону дома Едиге, словно меня ударила лихорадка. Но навстречу мне попались вы, с тяжёлыми рюкзаками и недоумевающими лицами. Я опомнился и крепко обнял вас. Впервые за день я дал волю слезам. Тогда я рассказал вам лишь часть истории, о вашей матери… Я горячо извиняюсь, что не рассказал вам тогда всю правду. Простите меня.

Как мы жили дальше вам известно: я, кочующий с одной работы на другую, и вы, учащиеся и одновременно пытающиеся подработать. Я регулярно получал письма, а порой даже и фотографии от Айжан. Тохир подрос и стал крепким, здоровым, в линии его губ и во взгляде улавливались черты Зухры. Я был рад, что Тохир живёт хорошо, что Едиге и Айжан счастливы, но, в глубине души, я не переставал винить себя за то, что согласился его отпустить.

В юности я думал, что любящий и трудолюбивый человек всегда будет жить в счастье и достатке. Я остался любящим и трудолюбивым, но жизнь моих мечтаний длилась недолго. Оказалось, я даже не замечал, какую роль в моём счастье играла природа. Ведь рыболовное ремесло, которому я, да и тысячи жителей Муйнака, отдали свою молодость, погибло вместе с Аралом. Начались песчаные бури, которые поднимали не только всю соль с земли, но и ядовитые вещества с острова Возрождения. Опасные вещества попадали в воду, отравляя рыбу. Одной подписью об использовании вод Арала для орошения полей, джентльмены в отглаженных костюмах, сидящие с серьёзными лицами в прохладном зале, превратили Аральское море из источника жизни в смертельное оружие, убивающее тело и души жителей. Жители, не имеющие иного дома, заболевшие, исхудавшие, оказались забыты миром, стремящимся к повышению экономики.

Когда-то отец, с блеском в глазах, рассказывал мне о зелёных бухтах и резвых сайгаках острова Возрождения, превращённого в военный объект. Мне было очень грустно, что я не застал этой красоты. Однако я даже не подозревал, что грядёт разрушение ещё большее, и что я сам буду рассказывать новому поколению о былых днях, когда жизнь кипела в полноводном Арале и по берегам Арала жили крепкие, здоровые, уверенно смотрящие в будущее люди. Когда улыбка Зухры и ваш смех встречали меня дома, и я мгновенно забывал о лёгких невзгодах на работе.

Но я благодарен судьбе, что у меня есть вы, что вы завели свои семьи, что вы заботитесь обо мне. Это мой повод радоваться. Однако, меня часто одолевают переживания о будущем; что же станет с нашим краем и сможете ли вы тут жить? Я одобряю ваше желание улучшить край, но я боюсь, как бы это не подвергло опасности ваши семьи, ваше здоровье, ваши жизни. Я считал, что болезни распространявшиеся по региону меня не коснутся, но я был не прав. Учитесь на моих ошибках и берегите себя! А помочь родному краю вы можете даже издалека. Вы можете рассказывать миру о проблеме! Возможно, тогда государство начнёт искать пути улучшения жизни края, а также весь мир узнает о катастрофе и будет больше задумываться о последствиях своих действий. Также вы можете снять копии с работ Рафаэля Матевосяна, который запечатлел Арал в разные годы. Увидев его картины, я восхитился тем, как искусство может поднять острую проблему. Так что, открывайте свои переживания миру!

Если Тохир когда-нибудь найдёт вас, покажите ему это письмо и передайте, что я люблю его, и надеюсь на его прощение. Я знаю, что вы примете в нём участие и почувствуете в нём родную кровь.

Я горжусь своими детьми. Живите счастливо!

Любящий вас отец"

Дрожащие пальцы аккуратно вырвали страницы из дневника и положили их в конверт вместе с черно-белой фотографией. Затем, с любовью выводя каждую букву, подписали конверт: "Моим детям".

 

* * *

 

Рассказывали, как через несколько лет приятный молодой человек приезжал искать свои корни. Айгуль и Осман рассказали ему о смерти отца и отдали письмо. После прочтения он долго бродил по пескам в одиночестве и уехал в тот же день, успев снять копии картин Рафаэля Матевосяна.

Спустя недели, он вернулся с группой джентльменов в отглаженных костюмах. Пройдясь по окрестностям и пообщавшись с жителями, они уехали.

Спустя полгода, он вернулся в сопровождении грузовиков, нагруженных баллонами с водой, свежими фруктами, овощами, вакцинами, лекарствами и тёплой одеждой, и автобусами, на которых ехали врачи и опытные фермеры.

Айгуль и Осману, да и остальным жителям, стало легче находить повод для радости.

А приятный молодой человек поселился в доме своего покойного отца, на той земле, где родился."