КАЧАЕВ Виталий Сергеевич - поэт, переводчик. 
     Родился в 1923 году в Сибири, в селе Подсосное Красноярского края. В юности – подпасок, лесоруб, плотник. Затем – студент педагогического института. Со студенческой скамьи, добровольцем, ушел на фронт Второй мировой войны. Воевал на Украине, в Польше, Германии, Чехословакии. Кавалер четырех боевых наград. 
     Высшее образование получил на факультете журналистики Ташкентского государственного университете (ныне – Национальный университет имени Мирзо Улугбека). 
     После войны, с 1948 года, как журналист, ездит по Средней Азии и Казахстану, по самым отдаленным уголкам южных республик – Каракумам и Кызылкумам, по Тянь-Шаню и Памиру. 
     Публиковался в газетах и журналах: «Труд», «Комсомольская правда», «Учительская газета», «Огонек», «Смена», «Нева», «Наш современник», «Звезда Востока», «Звезда». 
     Автор поэтических сборников: «Зеленая тяга» (1960), «Как нарисовать птицу» (1968), «Живучесть» (1972). 
 
-------------------------------------------------

 

Виталий Качаев

Неофициальное дополнение.

 

«…поэт Виталий Качаев прожил долго. Сухопарый, с глубоко запавшими тяжелыми морщинами, маленькими глазками на крупном лице, это был человек с непростой судьбой и очень сложной биографией. Его близкие друзья рассказывали, что во время войны он попал в плен. Оказавшись в концлагере, вскоре стал переводчиком и был на хорошем счету у начальства. После окончания войны, освобождения из концлагеря он почти до пятьдесят седьмого года проживал в глухих, небольших поселках Средней Азии: Туркмении, Киргизии и Каракалпакии. После выхода хрущевского постановления о помиловании бывших военнопленных Качаев поселился в Ташкенте. Некоторые утверждали, что когда он занялся литературной деятельностью, его, якобы, начали преследовать сотрудники КГБ.

Обо всем этом я узнал сравнительно недавно, но все услышанное не изменило моего мнения о Качаеве. Я лично знал его как человека доброго, отзывчивого, писавшего неплохие стихи. Правда, в них было маловато души и сердца, но я склоняюсь думать и предполагать, что эти чувства были сначала опалены войной, а потом скукожились под жарким азиатским солнцем.

…Я не смел и не стал судить Качаева. И кто имеет право это делать? Только он сам может определить необходимость своих действий в той или иной ситуации. Ведь правильно говорят, что «наши поступки – не что иное, как разрозненные, не сложенные между собой действия». И еще один немаловажный момент – у человека было время, много времени, чтобы во всем разобраться.

Проанализировал, осознал и… занялся творчеством, и это не самое худшее, что он мог сделать…»

 

Сухроб Мухамедов

Из книги «И в снах – мелодии джангоха.

Его величество  Пятак»

(Повести. Изд. «Ижод дунёси». Ташкент. 2002 г.)

 
----------------------------------------
  
ПОЭЗИЯ

ЯБЛОНЯ НА ВЗГОРЬЕ

                    Наталье Буровой
 
Уже
вторая половина лета,
и с яблони
давно осыпан цвет.
Хочу я
пожелать ей
многи лета,
на склоне лет,
терпевшей много бед.
Пускай ложится
теплый свет на завязь,
являя
долгожданные плоды –
всем ветреным попутчицам
на зависть,
толпящимся бесплодно
у воды.
И если ветер
ей шепнет о прошлом,
она его
презреньем обожжет,
не признавая горечи
в оплошном,
которое в ней
с юности живет.
Она сама
взошла на это взгорье,
где камни
да полынный дух окрест…
Неприхотлива в радости
и в горе,
возвышенно
несет она
свой крест.


* * *

Я узнаю
твой хриплый голос,
неумолимый суховей.
Напрасно ты
колотишь колос
и стелешь
стежки из стеблей.

Пусть ты сломаешь
эти стебли
и втопчешь
спелое зерно, –
тебе
не поравняться с теми,
кому и жить
и петь дано.
Ты унесешься
с пылью вместе,
тебе
не возвратиться впредь.
Зерно ж
взойдет
на прежнем месте,
чтоб новым колосом
звенеть.


НА РЫБАЛКЕ

Ранней
ранью летней,
чуть кайма зари
забагрится лентой,
удочку бери
и тропинкой росной
к озеру шагай,
под березой рослой
место выбирай.
Но
не пробуй около
берега
блесну:
окунают
окуни
перья в глубину.
Караси пузатые
спят
на самом дне,
стылые глаза свои
не прикрыв во сне.
Щучища
щербатая
щерится в тени.
Кинь блесну –
сграбастала!
Тяни!
Только цвет
зари той
берег переймет,
сматывай
закрытый
подпуск-перемет.
А пока
прискачет
рыбина в сачок,
закури:
с удачей
сладок табачок!


Из книги «Живучесть»
(Издательство литературы и искусства 
имени Гафура Гуляма.
Ташкент, 1972).